Довольно в варварстве мы кровь свою Пием, // Когда по должности друг друга
мы баем // И защи-щение с отмщением мешаем. // Под видом мужества мы зверство
возвышаем. // Какое имя ты, лесть груба, злу дала? // Убийство и грабеж
геройством назвала!»
В другом месте тот же Хореев говорит:
«Те люди, коими законы сотворены, // Закону своему и сами покорены».
«Хореев» был напечатан, его учили наизусть и декламировали, но на сцене его
не видали: в России еще не было русского театра. При дворе была опера, где
«пели девки итальянки и кастрат», был немецкий театр. В 1749 году немецкой
комедиантской банды содержатель Панталон Петр Гильфердинг просил, что бывший
той банды директор Зигмунд умер и банда осталась без директора, а содержит ее
он, Панталон Гильфердинг, выплачивая вдове умершего Зигмунда некоторую часть
собираемых доходов, а она уже вышла теперь замуж за офицера, и потому ему,
Гильфердин-гу,
дать привилегию, а жену Сигмундову от того отрешить и платы ей более не
производить. Сенат приказал: Гильфердингу в представлении комедий и опер в
Москве, Петербурге, Нарве, Равеле, Риге и Выборге дать привилегию на таком же
основании, как дана была Зигмунду.
Но немецкий театр с его комедиями и операми не мог удовлетворять. Нравились
трагедии и комедии французские или по образцу их написанные русские, нравился
«Хореев».
29 января 1750 года канцелярист графа Алексея Григов. Разумовского в канцелярии
Кадетского корпуса объявил, что ее императ. величество указала приготовиться
кадетам, о которых генерал-адъютант (т.е. главный адъютант Разумовского)
Сумароков реестр сообщил, представить на театре две русские трагедии, и чтоб
они для затвердения речей были от классов и от всяких в корпусе должностей до
Великого поста уволены.
Но кадетские представления были редки и не всем доступны: большинство
петербургской публики должно было услаждаться курьезными вещами Франца Сарге,
который по высочайшему повелению с своею компаниею и ученою лошадью приехал из
Риги и давал представления под дирекциею того же Пантопона Гильфердинга.
Ни в Петербурге, ни в Москве русского театра не было; но был он в Ярославле,
где в здании, вмещавшем до 1000 человек зрителей, играли разных чинов люди под
дирекциею купеческого сына Федора Григорьевича Волкова, человека, выдававшегося
из ряда людей обыкновенных, по отзывам современников, которым можно верить. В
Петербурге узнали об ярославском театре, и 12 января 1752 года провинциальная
Ярославская канцелярия получила указ Сената: во исполнение высочайшего именного
указа велено ярославских купцов Федора Григорьева Волкова (он же и Полушкин) с
братьями Гаврилою и Григорьев, которые в Ярославле содержат театр и играют
комедии,
и кто им еще для того как из купечества, так из приказных и из прочих чинов
потребны будут и принадлежащее к играною комедий их платье отправить в
С.-Петербург с присланным с тем указом сенатской роты подпоручиком Дашковым и
для скорейшего всего того привозу как под них, так и под платье ямские подводы
и на них прогонные деньги, сколько надлежит, дать. Волков (Полушкин) был призван
в канцелярию и показал, что сверх братьев его Гаврилы и Григория потребны к
комедии Ярославской провинциальной канцелярии канцеляристы Иван Иконников, Яков
Попов, пищик Семен Куклин, присланные из консистории для определения в
канцелярии из церковников Иван Дмитровский, Алексей Попов, Ярославец посадский
человек Семен Скачков да живущие в Ярославле из малороссиян Демьян Галки, Яков
Шумский, а под своз их и платья надлежит ямских 19 подвод, шестеро сани
болтовни,
6 рогож, веревок 50 сажен.
Некоторые из ярославских актеров найдены годными и для столичного театра; в
июле того же года генерал-прокурор получил от обер-шталмейстера Петра
Сумарокова письмо такого содержания: «Ее императорское величество соизволила
указать взятых из Ярославля актеров заводчика Федора Волкова, пищиков Ивана
Дмитровского,
Алексея Попова оставить здесь, а канцеляристов Ивана Иконникова, Якова Попова,
заводчиков Гаврилу да Григория Волковых, пищика Семена Куклина, малороссийцев
Демьяна Голика, Якова Шумского, ежели похотят, отправить обратно в Ярославль».
При этом Иконников и Попов пожалованы в коллежские регистраторы. Есть известия,
что оставленных в Петербурге актеров приготовляли, давали им дополнительное
образование;
и действительно, российский театр в Петербурге был учрежден, как увидим, только
в 1756 году.
А между тем число драматических произведений увеличивалось; Сумароков был
неутомим: после «Хорева» он написал еще в продолжение немногих лет пять
трагедий и две комедии. Трагедии все написаны по одному образцу, во всех них
действующие лица, добродетельные и пороча-
