на. Соляные подрядчики подали жалобу: наемные на соляные суда рабочие, взяв
у них наперед задатки и не вступи в работу, а другие, оставят в пути суда с
казенною солью и покинув свои пас-порты, убегают. Рабочие выдумали такой
способ: договариваются они с подрядчиками на все лето рублей за десять и
больше, и в то число по тамошнему обыкновению непременно берут наперед в
задаток половину, а другая половина оставляется им на пищу, порук же по себе
никаких не имеют, кроме того что отдают хозяевам печатные свои паспорта, а
потом увидали они, что им по окончании лета и по поднятии тяжкой работы из
остальной половины в Домы свои уже принести нельзя столько, сколько наперед
задатку берут, и рассудили, что лучше сначала, ничего не работав, возвращаться
домой
с пятью рублями, чем, пропусти лето, с малою прибылью; печатные же паспорта
оставить у хозяев им никакого страха нет, ибо. когда возвращаются домой, никто
у них не спрашивает, где они были и паспорта свои где оставили. Иные из них
пошли в воровство, разбивают суда и отнимают у работников паспорта, у одного
человека паспорта по два и по три, с которыми вторично и третичное в работы
нанимаются для получения несколько раз задатка; подрядчикам от этого разоренье
и соляному промыслу остановка, ибо рабочие уже не по 5 и 10„ а по 70 человек с
одного судна бегают. Сенат приказал ловить беглых, бить плетьми и определять на
суда к зараба-тыванию подрядной платы; но легко ли было исполнить это
приказание?
Не действительное было распоряжение Сената и по жалобе соляного эстонского
комиссарства,
которое доносило: летом вольные поставщики соли с Эстонского озера в
саратовские и Дмитровское магазины подвергались грабительству от кочующих по
луговой стороне калмыков, которые отгоняли у них лошадей, волов и делали другие
наглые озорничества, и опасно, чтоб этими грабительствами не отвратить
охотников от вывозки соли. Писали к находящемуся у калмыцких дел полковнику
Спицыну, а тот отвечает, что за неоказанием, чьих именно улусов пограбившие
калмыки, взыскать не бессумнительно и для того бы, впредь разведав, писать
обстоятельно, какого подлинно владельца калмыки разбойничали. Но такой ответ
Спицына никакой пользы принести не может, ибо в случае воровства узнать никак
нельзя, какому Зайсану принадлежат воры, калмыков по луговой стороне кочует
множество; они русским людям, которых грабят, о себе не скажут, а грабленым,
будучи от них в смертном страхе, о именах их и о владельцах по рожам их
узнавать невозможно. Да хотя бы от калмыков и грабительств не было, то не
следует
им кочевать вблизи той дороги, которою за солью ездят, потому что в соляном
сборе бывает множество волов и лошадей, которым надобен полевой корм, и от
калмыцкого кочевья и потрав русские люди, ездящие за солью, терпят большую
нужду. Сенат приказал написать наместнику Калмыцкого ханства, чтоб грабительств
не было и пограбленное было возвращено; о том же, допускать ли калмыков до
кочевья,
решить в коллегии Иностранных дел.
С другим казенным товаром, вином, было немало забот по причине корчемства.
Асессор Надин донес, что по известиям о находящихся близ города Карачева
винокуренных частных заводах ездил он для искоренения корчемства с командою,
состоявшею из 12 человек гусар, но при осмотре винокуренных заводов напало на
него человек более 100 с винокуренным заводчиком Моркиным и одного гусара
убили; Надин стал отстреливаться, но толпа все увеличивалась подходившими из
лесу людьми: на помощь к разбойникам приехал и карачаевской таможни выборный
ларечный Бочаров с целовальниками, человек более 30: с крайнею нуждою Надин
ушел в Карачев и немедленно потребовал от воеводы прибавочной команды, но тот
не дал.
Несмотря на затруднения при продаже соли, в 1753 году отчислено было
прибыльных, денег в пользу положенных в подушный оклад 326000 рублей,
вследствие чего с каждой души велено было сбирать пятью копейками менее. К
концу года на монетных дворах в Москве и Петербурге было золота и серебра
1597161 рубль 84 коп.
Мы видели, что в 1733 году императрица Анна велела Монетной конторе давать
взаймы деньги всякого чина людям за 8 процентов в год с закладом в золоте или
серебре. После некоторые другие учреждения начали делать то же для увеличения
своих доходов: но как видно, эти ссуды были незначительны и не ослабляли того
зла, на которое жаловалась императрица Анна, заимодавцы продолжали давать
деньги за такие проценты, каких во всем свете не платили, и неудивительно, ибо
страховая премия вследствие неудовлетворительного состояния правосудия не могла
очень понизиться с 1733 года, да и количество капиталов не могло очень
увеличиться. 7 мая 1753 года императрица Елизавета велела Сенату для уменьшения
во всем государстве процентных денег учредить Государственный банк из казенной
суммы для дворянства, приняв все предосторожности, чтоб деньги могли быть
надежны к возвращению. Так как Сенату было известно, что
